Имея намерение написать нечто полезное для людей понимающих, я предпочел следовать правде не воображаемой, а действительной — в отличие от тех многих, кто изобразил республики и государства, каких в действительности никто не знавал и не видывал. Ибо расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо.
(Н. Макиавелли, «Государь»)
Когда-то давно слушал я несколько познавательных лекций о тайных обществах. И была там сказана одна интересная вещь. Любое серьёзное тайное общество прокламировало, что его члены видят мир таким, какой он есть на самом деле, тогда как «обычные» люди (профаны) пребывают в плену собственных иллюзий.
Очевидно, способность видеть мир таким, как он есть, добавляет своему носителю преимуществ. Люди давно это знают и стараются использовать. В частности, документы должны описывать реальность именно в таком вот незамутнённом виде.
Но так ли это? Опыт показывает, что далеко не всегда.
С давних времён известна байка про Аристотеля. Сей многомудрый учёный однажды в одном из трудов написал, что у мухи четыре ноги. Средневековая школа схоластов настолько преклонялась перед авторитетом Аристотеля, что сведения о четвероногих мухах кочевали из одной диссертации в другую многие десятки лет. Пока в один прекрасный день кто-то не удосужился поймать муху и пересчитать все её шесть ног вручную.
Четвероногая муха ушла в прошлое, а тенденция писать официальные документы, слабо связанные с реальностью, осталась и была успешно подхвачена потомками. В американском штате Индиана (ЕМНИП) произошёл довольно курьёзный случай. Некий деятель-копираст запатентовал новый учебник математики, «значительно упрощающий расчёты», как выразился автор. Потом этот учебник был предложен тамошним школам с уточнением, что если его вот прямо сейчас примут и утвердят, то им не придётся платить отчисления автору гениальной системы. А кто опоздает — разорится на отчислениях, ибо система поистине потрясающа и скоро будет пользоваться спросом во всём мире.
Не предполагая подвоха, дирекция некоторых школ учебник приняла и утвердила. А через некоторое время разразился скандал: в гениальной системе число «пи» равнялось в точности трём. Это действительно упростило, например, расчёт площади круга. Сами понимаете, с реальностью данные расчёты имели мало общего. Но способ их выполнения отныне был зафиксирован официальными подписями и печатями.
Когда я работал на замечательном предприятии «Мотор Сич» и занимался там внедрением системы документооборота, выпала мне честь присутствовать на одном из совещаний высокого руководства. Разумеется, я там не выступал, но внимательно слушал. И среди общего сонма выступающих, чьи речи сводились к тому, что автоматизация документооборота идёт хоть и медленно, но верно, нашёлся умный начальник некоего подразделения, намекнувший на истинное положение вещей.
Отвечая на вопрос, каковы же будут предполагаемые сроки внедрения электронного документооборота, он объяснил, что на данный момент в электронный вид переведено пять процентов технологической документации, имеющейся в бумажном виде. Но, учитывая, что несколько сотен техпроцессов не документированы даже на бумаге, предсказать сроки завершения этой затеи можно лишь с очень большим разбросом.
И действительно, такое имело место быть. Поработав там и пообщавшись с работниками я узнал, что многие техпроцессы работают лишь потому, что некоторые люди знают, как их делать. Но тому же дяде Ване из тридцать шестого цеха уже лет семьдесят и, когда он уйдёт — либо на пенсию, либо — просто уйдёт, такую-то деталь авиадвигателя делать будет некому. Молодёжь приходит, работает пару лет, а потом сваливает в другое место, где платят больше. Кто будет сидеть на маленькой зарплате и постигать премудрости техпроцесса? Никто, конечно.
Но по документам всё было в порядке. Все техпроцессы есть в бумаге, их всего-то надо загнать в систему. Это же не так сложно, правда?
В дальнейшем, работая уже там, где авиадвигатели проектировали, я столкнулся с подобными же граблями. Например, с временными извещениями.
Это документ, предписывающий выполнять некие действия над двигателем с такого-то числа по такое-то. Скажем, подтянуть гайку А или просверлить дополнительное отверстие Б. Потом, спустя некоторое время, эти вещи внесут в официальную документацию по двигателю и надобность в костыле временного извещения отпадёт. А пока — берёте в руки пачку ВИ по двигателю и, сверяясь с ними, подтягиваете, обтачиваете и сверлите. Если, конечно, срок его действия ещё не закончился. Так?
Так, да не так. Пусть срок действия ВИ уже закончился, но его-то официально не закрыли! Так что оно всё ещё действует. И работы по нему должны выполняться. Ведь если самолёт грохнется из-за того, что на двигателе не затянули гайку, согласно ВИ, то виновен будет тот, кто это ВИ не выполнил.
Но срок у него уже закончился, так что работы по нему выполняться не должны. Ведь если самолёт грохнется из-за того, что на двигателе перетянули гайку, которую не надо было лишний раз затягивать, то виноват будет тот, кто выполнил просроченное ВИ.
Теперь сами прикиньте, как просроченное ВИ соотносится с реальностью. Здравый смысл подсказывает, что с просроченными ВИ надо бороться. Ибо если самолёт грохнется, то тем, кто в нём сидел, будет уже наплевать кто там виноват.
Когда мы начали бороться с просроченными ВИ их было двадцать семь процентов. Спустя полтора года, приложив титанические усилия и задолбав всех: конструкторов, цеха и высшее руководство, мы сократили их количество до семи процентов. И так оно и застыло, ибо все мы с вами понимаем...
Просроченное ВИ — это великолепный образец официального документа. На том же предприятии я наблюдал не менее чудную ситуацию, когда завод за пару минут огрёб убытков на два с половиной миллиона долларов. Потому что некое распоряжение не дошло куда надо и там не сделали нужную работу. А не дошло оно потому, что в нужном цеху не была настроена электронная почта. А по официальным документам она там была настроена!
Учитывая всё вышеизложенное, я делю документы, с которыми приходится иметь дело, на официальные и реальные. И отношусь к ним по-разному.
Официальный документ обычно красиво выглядит. Он чист и свеж, поскольку лежит в дальних недрах архива, откуда достаётся по большим праздникам. Он подписан официальными лицами и изменяется крайне редко. Все помнят, сколько времени его согласовывали, и никто не горит желанием повторять сей процесс снова. Читают его тоже редко. Особенно если он, как подавляющее число таких документов, написан дичайшим канцеляритом, погружающим читателя в отупение уже на втором-третьем абзаце.
Реальный документ набросан как попало, иногда в спешке. Не утверждён никем. Там, где у официального документа стоят подписи с печатями, у этого написано «Вася (номер телефона/аськи)». Иногда такие документы существуют в электронном виде. Тогда они лежат не в официальном архиве электронных документов, а где-нибудь в репозитории или на wiki. Чтобы документ можно было проще поддерживать в актуальном состоянии.
Все эти различия между видами документов на самом деле внешние и некритичные. Основное различие между ними кроется в самой сути. Реальный документ соответствует реальности. Официальный же соответствует чьим-то представлениям об этой реальности.
Реальность — весьма упрямая штука. Ей наплевать на должности и звания, её совершенно — от слова «совсем»! — не волнует, что документ подписан лично
Честно говоря, я бы не писал этот поток сознания. Но где-то пару лет назад в ответ на мои возражения, что система не будет работать, потому что есть такие-то причины, мне сказали, что «у нас есть официальный документ, согласно которому никаких таких причин не существует!» После этого строчка «Официальность vs реальность» попала в список тем, ожидающих своего раскрытия.
Комментариев нет:
Отправить комментарий